Форум Сайта памяти Леонида Быкова и Сайта памяти Алексея Смирнова

Наталья пишет:

В День Победы фильм обещают показать в "цвете"...

Простите - в России этот фильм показывали в черно-белом варианте!?

Станислав пишет:

Наталья пишет:

В День Победы фильм обещают показать в "цвете"...

Простите - в России этот фильм показывали в черно-белом варианте!?

Не только в России... Других авторских вариантов не было. Мне, правда, попадалась информация, что его уже пытались "раскрасить" на студии Довженко, но якобы при пожаре мастер-копия сгорела.

Коллеги! Прошу меня извинить. Странная вещь: почти всегда замечаю, что фильм не цветной. Десятки раз смотрел "В бой идут одни старики" и ни разу не задумался над тем - на какой пленке он снят.
И, спросили бы меня пару недель назад: на какой же он пленке снят? Не задумываясь ответил бы - цветной фильм.

Недавно прочитал книгу:
Луганский С. Д. Литературная запись Н. Кузьмина. "Небо остается чистым. Записки военного летчика." Алма-Ата, «Жазушы», 1970.
Вот отрывок:
"... Помнится, пришел к нам в полк молоденький летчик Иван Мокрый. Шея тоненькая, глаза ребячьи. Только что из летной школы. Мне, да и не только мне, хорошо понятен этот лихорадочный блеск в глазах молодого летчика. Тут все — и неподдельный интерес ко всему, что связано с суровой профессией летчика, и ожидание первого боя и что-то еще совсем мальчишеское, почти детское, чему нет опре­деления.
Солдат из такого мальчишки, конечно, еще никудышный. И — точно: в первый же день на взлете самолет Ивана Мокрого неуклюже врезался в другой самолет, и обе машины вышли из строя. На аэродроме паника, дикий, невероятный случай! Что было делать с Мокрым? Судить? Наказывать самому? Пока ребята выруливали на взлет, ругал я его на чем свет стоит. Он только сконфуженно заливался румянцем и беспомощно разводил руками.
-Не болтать руками!   Стоять как следует!—Хоть в крике отвести душу.
-Виноват,   товарищ   капитан...— замямлил, чуть не плача, Иван.
-Кру-гом! К чертовой  матери, в землянку! Вечером поговорим.
Зашагал Иван Мокрый. Досада у меня все еще не проходила. Вывести из строя сразу две боевых машины! Если узнают в штабе дивизии, разбора не миновать. А по законам военного времени... Надежда была на то, что самолеты столкнулись на земле, на малой скорости, и повреждения незначительны. Надо будет поговорить с техниками, чтобы поторопились с ремонтом.
«Ну, Мокрый! Ну, растяпа!»—ругался я, подбегая к своему самолету. Надо было догонять товарищей. С плоскости машины, залезая в кабину, я оглянулся на летное поле, оглянулся просто так и вдруг увидел Ивана Мокрого. Сначала я не понял — в чем дело? Молодой летчик стоял в траве на четвереньках, с поднятой рукой. В руке у него была пилотка. Изумление мое было настолько велико, что я так и замер с занесенной в кабину ногой. «Что с ним?» Неожиданно Иван Мокрый плюхнулся в траву на живот, накрыл что-то пилоткой, а когда поднялся, я увидел в его руке бьющегося кузнечика. Ну что тут было делать? После того как угробил две машины, после командирского нагоняя, летчик как ни в чем не бывало ловит себе самозабвенно кузнечиков. Ребенок еще, ну, сущий мальчишка! Ему бы не воевать, а вот так вот ладошкой ловить бабочек где-нибудь в полях под Рязанью.
Но война ведь!..
Перед тем как тронуть машину, я в последний раз по­смотрел на поле. Иван стоял на коленях в траве и, щурясь, со счастливой улыбкой разглядывал пойманного кузнечи­ка. Теплый июльский ветер, пролетавший над полем аэродрома, трепал его буйный мальчишеский вихор.
Вечером на общем собрании на провинившегося летчика наложили взыскание: от полетов отстранить, назначить вечным дежурным по аэродрому.
Заскучал Иван Мокрый. Стыдно ему отставать от товарищей. Все в небе, а он вечный дежурный по аэродрому. Обидно, до слез обидно! Они, эти мальчишки, всей душой рвались в бой.
И неизвестно, что сталось бы с молодым летчиком, .если бы не случай. Скорей всего, сидеть бы ему в аэродромной прислуге безвылазно. До полетов бы его не допустили. Хватит, испытали!
Но как-то под самый вечер нежданно-негаданно на наш аэродром налетели четыре «мессершмитта». Мы бросились по щелям. Положение безвыходное — любой самолет на взлете немцы собьют, как куропатку. В щелях, в укрытии, страшная ругань. Откуда их черт принес, этих немцев? Надо же попасть в такое беспомощное положение!.. Глядим снизу, что будет. А «мессершмитты» заходят на штурмовку. Без помех они разворачиваются, как на учении. Пропали наши самолеты.
И вдруг все мы видим, как какой-то летчик, размахивая руками, бежит сломя голову к ближнему «яку».
—Кто это?— чуть ли не разом спросили все, кто был в укрытии. Поступок безрассудный — ясно юбому. А летчик, не обращая ни на что внимания, бежит к машине. Тоненький, худой. Пилотку где-то потерял. На голове его торчит лихой мальчишеский вихор. По этому приметному вихру я и узнал Ивана Мокрого. Да он что, с ума сошел?
—Сергей, твой это?— спросил Телегин.
—Мой!— признался   я,  не  отрывая  взгляда  от  бегущего летчика.
А немцы уже поливают аэродром из пулеметов. Подбежав к самолету, Иван проворно вскочил в кабину, заработал мотор.
—Вот дурной-то!— чуть не со стоном проговорил Телегин.
—Собьют же, как...
А «як» уже разбежался и оторвался от земли.
- Ну!..— и Федор Телегин даже сморщился, глядя, как на взлетевший «як» заходит в атаку «мессершмитт». Немец и ждал этого момента. Сейчас одна только очередь и... Смерть, верная гибель... Расстреляет в упор. Неожиданно «як» задрался вверх, прямо навстречу пикирующему врагу, и с дальней дистанции ударил из пулеметов. Мы потом никак понять не могли: как он задрал так самолет? Какой-то дикий, необъяснимый маневр. Сплошная импровизация. Но как бы то ни было, а все мы снизу увидели, что «мессершмитт» задымил и, не выходя из пике, врезался в землю. Прямое попадание. Мы остолбенели — вот это номер! Надо же изловчиться из такого положения, да еще с такой дистанции! А «як» тем временем взмыл вверх и ушел в облако. Теперь ему не страшно, теперь он хозяин в небе. Обозленные «мессеры» кинулись за смельчаком следом и тоже исчезли в облаке. Разозлил их Иван Мокрый. Минуту-две мы прислушивались к тому, что творилось в небе. За облаком самолетов не было видно. Бой стрекотал где-то наверху, об аэродроме немцы за­были. Первым опомнился Телегин.
—По машинам!
Действительно, что же мы сидим как наблюдатели! И мы бросились из щелей на поле. Впереди всех бежал командир полка, за ним гурьбой летчики. Надо было успеть вскочить в кабины, пока немцы не опомнились. Но не успели мы добраться до своих машин, как из невысокого облака прямо над полем аэродрома показался объятый пламенем самолет. Пылая, он падал отвесно на землю. Сильно бушевал огонь, густой шлейф дыма тянулся следом. Все невольно придержали шаг. Пропал наш Мокрый...
—Отлетался,— прошептал кто-то.
Самолет врезался в землю, раздался взрыв. На краю поля взметнулся столб земли и гари.
—Санитары!— крикнул я, но по полю уже неслась са­нитарная машина. Я на ходу прыгнул на подножку.
—Сережа, стой!— услышал   я отчаянный крик Ивана Корниенко. Оглянулся с подножки — Иван машет мне рукой и показывает: не надо. Почему не надо? Корниенко бежит к своему самолету, оглядывается на меня и лихорадочно показывает туда, где горит свалившийся с неба самолет. Я  вгляделся  и, к радости, к изумлению, увидел, что на задравшемся хвосте сбитого и догорающего самолета красуется крупный крест. Значит, это не наш, не Иван Мокрый? Он что, сбил еще одного? Вот молодчина-то!
- Остановись!— сказал я шоферу.— Это не наш. Машина развернулась и помчалась туда, где стоял мой самолет.
И, словно в подтверждение нашему внезапному открытию, мы услышали в небе неумолчный треск пулеметных очередей. Там все еще шел бой. Наш вечный дежурный по аэродрому вел неравный бой. Вот так Иван Мокрый! Санитарная машина прыгала по кочкам летного поля. От нетерпения я подгонял и подгонял шофера:
— Скорее, скорее!
Мне не терпелось оказаться в небе. Легко представить себе, каково приходилось сейчас Ивану Мокрому. Вот наконец самолет, я спрыгнул на землю. Пристеги­вать парашют, переодеваться для боя не было времени. Однако взлететь мне так и не удалось. Подняться в воздух успели только один или два самолета. Остальные летчики как сидели, так и замерли в кабинах. Иван Мокрый, увидели все, возвращался из боя. Мы узнали его машину и уставились на нее во все глаза. А где же немцы? Оказалось, что оставшиеся два «мессершмитта» позорно бежали. Это от одного-то новичка! А Иван, словно зная, что за ним наблюдают сотни глаз, снова поразил нас, но на этот раз немыслимым летным шиком. Прежде всего он лихо исполнил над аэродромом традиционные две «бочки», а затем так чисто, так мастерски посадил самолет, что позавидовали даже «старики».
—Нет,  это  фокус  какой-то!— закричал   изумленный Николай Шутт, в восторге воздевая вверх руки. К Ивану Мокрому бросились все — летчики, техники, девушки-официантки. Спрыгнув на землю, он попал в не­истовые объятия друзей.
—Качать  его!— крикнул  кто-то.   В   Ивана   Мокрого вцепились десятки рук. Подлетая вверх, он смешно дрыгал своими худыми длинными ногами.
—Да  стойте  же!— просил   Иван,   но  жалобный  крик его только подстегнул ребят.
—Выше!.. Еще раз! Еще!..
С ноги Ивана Мокрого слетел тяжелый сапог и упал на чью-то голову. Сапог тут же забросили в траву. Отпустили Ивана нескоро. С разутой ногой, ошалелый от полетов, он держался нетвердо и пытался схватиться за кого-нибудь руками. В глазах его все плыло. А вокруг бесновались от радости летчики, хлопали героя по плечу и требовали немедленных рассказов о том, что и как происходило в небе. Зацелованный, затисканный, Иван не успевал отвечать на расспросы. Со счастливого лица его не сходила детская улыбка. Он сам не понимал, как это у него все произошло. Вечером мы чествовали новоиспеченного аса. Прежде всего ему торжественно поднесли положенные двести граммов. Иван зарделся, кому-то подмигнул. Обед был приготовлен парадный.
— До дна, Иван! Слышишь?—крикнул с другого конца длинного стола Николай Шутт, видимо, заметив, что молоденький летчик с невольным страхом поглядывает на поднесенное традиционное в таких случаях угощение. Иван Мокрый сделал издали красноречивый успокаивающий жест: дескать, будь спокоен. Попросив внимания, поднялся Федор Телегин. Лицо его было торжественным. Он дождался полной тишины и поднял стакан.
—Все  мы  знали,— медленно  проговорил он,— что до сегодняшнего дня был Иван Мокрый. После сегодняшнего дня   наш  Иван стал...— тут Федор сбился и  ласково посмотрел  на  счастливое,  красное   лицо   молодого   летчика. Смотрели летчики, ждали официантки, из окошечка кухни высунулся белый колпак повара. Все ждали, как закончит свой тост командир полка.
—Да чего говорить. Вы же видите, кем он стал. Геро­ем стал, настоящим героем!
И все потянулись к парню чокаться.
Через несколько дней за мужество и отвагу в воздуш­ном бою Иван Мокрый получил орден Красного Знамени. С тех пор он неизменно вылетал на все ответственные и тяжелые задания..."
Ничего не напоминает?

Сегодня по радио Сити-FM рассказали, что расскрасили фильм " В бой идут одни старики" американцы и не очень-то хорошо.Покажут 9-го мая.

Мда... Хронику все-же "раскрасили".

Информация отсюда: http://www.1tv.ru/documentary/fi=389&v=7388

Ладно, поживем-увидим.... Вдруг действительно что-то стоящее получилось... Верится, конечно, с трудом...

"В бой идут одни старики" - первый в отечественной истории "колоризованный фильм". Изначально картина была снята на черно-белой пленке. 9 мая зрители Первого канала впервые увидят ее в цвете. Спустя 36 лет фильм обрел вторую жизнь благодаря новейшим компьютерным технологиям.

Есть фильмы, без которых праздники теряют свою торжественность. 9 мая искренний и берущий за душу фильм "В бой идут одни старики" всегда создает определенное настроение. Вторая поющая эскадрилья - молодые, красивые: Смуглянка, Кузнечик, Ромео… это образы образах ребят, которые отдали жизнь за нас с вами, которые запали нам в душу, и часть их доблести поселилась в наших сердцах… Подвиги они совершают с песней, с улыбкой и порой совершенно случайно, как говорят, "со страху подбил…". Каждый год мы смеемся над шутками героев, задорно распеваем "бессмертную" "Смуглянку", и плачем когда кто-то из них не возвращается из боя. Фильм "В бой идут одни старики" был и до сих пор остается одним из любимейших кинопроизведений о Великой Отечественной войне, как для ветеранов, так и для их детей, внуков и даже правнуков.

"Самому фильму уже больше 30 лет, я думаю отреставрированная и ставшая цветной картина, будем лучшим подарком ветеранам в день победы 9 мая. А молодое поколение сможет открыть для себя этот замечательный фильм" (режиссер колоризации Игорь Лопатенок)

Фильм основан на реальных событиях. В основу сценария (Леонид Быков, Евгений Оноприенко, Александр Сацкий) легли воспоминания прославленных летчиков Советского Союза, подлинные события времен Великой Отечественной. Леонид Быков пробивал съемки фильма на студии имени Довженко несколько лет - киноначальники считали сценарий "не героическим". Изначально режиссер Леонид Быков хотел снимать фильм цветным. "Изучая историю фильма, я наткнулся на то, что эту картину Быков хотел снять картину в цвете. Хотел и просил дать ему цветную пленку.

Цветная пленка, которая лежала на студии Довженко давалась только на соцреалистические фильмы, Быкову говорили - если будешь снимать под заказ фильм о трактористах – дадим пленку. Это был 1973 год. Застой. О том, как надо хорошо жить – надо было снимать. А как это можно было снимать фильм о войне с песнями? Худсовет не пропустил. И пленку Быкову дали только черно- белую,- говорит Игорь Лопатенок,- Я считаю, что нашей работой мы исполнили желание режиссера.

По словам художников-колористов, очень важно было "не свалиться в Голливуд", задача была поставлена так, чтобы работа была сделана очень деликатно, и в итоге фильм в цвете выглядел, как будто он снят на цветную советскую пленку 70-х годов.

В фильме Леонид Быков использовал военную хронику 40-х годов, она была вся тщательно отреставрирована, очищена от царапин и также стала цветной. Кроме того, знаменитая песня про "Смуглянку и весь звук стал Dolby 5.1.

Помогала в работе над колоризацией фильма группа консультантов, куда входили военные летчики, специалисты по военно-историческим костюмам, специалисты по наградам, операторы, а также актеры, снимавшиеся в фильме.

Зеленый цвет и погоны

На 60% кадрах фильма присутствует советская военная символика. Сложность была в том, что в картине очень много зеленого – зелень деревьев, поля, военная форма. В некоторых кадрах до 27 оттенков зеленого.

"Мы не могли творчество Леонида Быкова трогать руками. Трогать цвет, который на пленке отсутствует. Надо было понимать саму картину, самого создателя и сам процесс съемки. Колористы за мониторами раскрашивают, они не снимают кино, они работают с цветом",- говорит режиссер колоризации Игорь Лопатенок. Например, мы предварительно установили цвет погон, он был на просвет голубой. Такие погоны во время войны были на повседневной военной форме. Но потом было замечено, что создатели фильма брали повседневную форму и вешали на них полевые погоны, а цвет у них другой. В результате, чтобы соответствовать именно "правде" создателей, колористы переделали 60% уже готовой работы".

Все цвета родные

В картине "В бой идут одни старики" очень много именно "кино", что приходилось учитывать компьютерным художникам. В результате, они очень много узнали об истории фильма. Например, пять разных истребителей изображают Як18, немецкий миссершмитт в фильме изображает чешский истребитель. Ордена Славы 1941 и 1943 годов имеют разные оттенки серого. Такие, казалось бы, мелочи, не видные взгляду обычного зрителя, были очень важны во время работы над колоризацией фильма.

Окантовка звездочек на самолетах, которые рисовали летчики за сбитые самолеты по логике должна была быть красного цвета. Но компьютерная программа, которая определяет цвета, не дает поставить цвет, который реально не был снят. И окантовка в результате оказалась желтой, такой, какой ее снимал режиссер Леонид Быков.

"У нас была задача удержаться и не уйти в Голливуд, ни в ком случае, так как это наше кино. И мы выдержали эту задачу, все цвета в фильме родные. Проверены цвета волос и цвета глаз всех актеров " режиссер Игорь Лопатенок.

Наталья! Да они думают, что нам нужны сплошные и нескончаемые сериалы. Когда ЕЁ все обижают, она бедная и несчастная сиротка. А в конце - все хорошо и ОНИ поженились. Да, а между сериалами - "Бабки с Петросяном".
Эти люди не хотят понимать, что их старость пройдет среди "пипла", который "хавал" их "гениальный продукт". Чего можна ожидать от людей, воспитанных на такой "культуре"?

http://www.1tv.ru/documentary/mi=4 здесь ролик

Точно, самогонщики, а днем были "старики" и ролик неплохой. Лучше чем  в ссылке Натальи. Извините.

А я, признаюсь, всегда жалел, что фильм не цветной ... И - странное дело - тоже был уверен (пока его не особо показывали во времена перестроек и проч. катаклизмов, а ДВД, Сеть и остальные "блага цивилизации" еще не были эвейлбл), что - цветной Поглядим, однако, что выйдет ...

З.Ы.
Раскрашен, кстати, местами "неаккуратненько" (с) ...

Станислав пишет:

Алексей, не только читают, но и издают. Несколько месяцев назад, киевское издательство "САММИТ-КНИГА" выпустило (без купюр и идеологических правок советскоговремени) знаменитую книгу Анатолия Кузнецова "Бабий яр". В Киеве можно купить интереснейшую автобиографическую работу киевского писателя Юрия Чикирисова "Шпана з Євбазу" ("Шпана с Евбаза") - автобиографическая книга о первых месяцах войны и жизни в окупированном Киеве.

Издают, и издают много. К большому сожалению, наряду с мемуарами издают очень много псевдо-мемуаров. Неискушенному читателю разобраться крайне сложно, чем и пользуются недобросовестные журналисты. (Я, конечно, не о приведенных Вами книгах.)

Станислав пишет:

Да, Natson сделал для всех нас приятный подарок. Я не читал этой книги.

Читайте на здоровье: Луганский С. Д. "Небо  остается   чистым. Записки военного летчика." Алма-Ата, 1970 г.. Эта книга - перераработанное и дополненное издание другой книги С.Д. Луганского  "На глубоких виражах".

По рассказам генерал-лейтенанта авиации  Попкова В.И.
     В 1983 году председателем государственной комиссии в Барнаульском ВВАУЛ был генерал-лейтенант авиации Попков Виталий Иванович. В городе Славгород, там, где выпускники училища сдавали государственный экзамен по летной подготовке, была организована встреча личного состава со знаменитым летчиком участником Великой Отечественной войны.  Мы знаем генерала Попкова по художественному фильму «В бой идут одни старики». Он был прототипом сразу двух героев из этого фильма: лейтенанта «Кузнечик» и командира поющей эскадрильи  капитана Титаренко.  Виталий Иванович рассказывал, то, что осталось за кадром фильма.  Для нас, участников той встречи, рассказы  Попкова оставили неизгладимое впечатление на всю нашу дальнейшую летную деятельность. Чем больше времени нас отделяет от той войны, тем  ценнее для нас воспоминания ее участников. Мы, участники той встречи, попытаемся восстановить в памяти его рассказы. Возможно, они будут изложены с некоторыми неточностями.
На встрече присутствовал капитан Максименко Б.В.:
                                        Немного  истории.

    На встрече генерал-лейтенант авиации  Попков  был в черной форме летчика  военно-морской авиации.  В зале присутствовали  курсанты-выпускники, которые в ближайшее время должны были получить свое первое офицерское звание – лейтенант.  Наверное, поэтому свой рассказ Виталий Иванович начал с воспоминания  о своем выпуске из летного училища.

    Накануне войны, одному пехотному генералу в очень высоком чине (его фамилию история умалчивает)  пришла в голову идея: А почему это самолетом управляет офицер? Это сколь же надо офицеров?  И что это за войска такие, где практически все офицеры?  Вот командир танка – сержант. Значит, и самолетом должен управлять сержант. И стали наши летные и технические училища выпускать сержантов.

     По окончании летного училища, Попков получил воинское звание сержант.

    Впервые с такой несправедливостью он столкнулся в поезде, в котором ехал к первому месту службы. Ему, как сержанту, полагался по воинским перевозочным документам билет в общий вагон. Выпускники же пехотного училища, проучившись такой же срок обучения, получили воинское звание младший лейтенант и ехали в плацкартном. Правда, надо отдать должное, они его потом пригласили к себе…

     Во время войны, когда пошли большие потери личного состава. Летчиков сержантов стали назначать на должности командиров звеньев. Офицерское звание при этом  не присваивалось, так как считалось, что для этого им надо пройти еще одно обучение. Но кто там во время  войны и когда будет этим заниматься?  Дошло до того, что появились командиры авиационных эскадрилий в звании сержант.

      В абсурдность ситуации, по непроверенным данным, вмешался  сам Верховный. Всем летчикам было присвоено офицерское звание.  Летные училища стали выпускать младших лейтенантов. Отличникам при этом присваивалось воинское звание на одну ступень выше – лейтенант.

      Такими мы  и увидели  «Кузнечика», « Ромео» и всю их компанию  в фильме. 

      Режиссер  Леонид Федорович Быков, данный  исторический факт тоже  посчитал несправедливым по отношению к авиации и в фильме пропустил.
     
                                   «Кто вчера был в Кыеве?»     
      С момента встречи прошло 25 лет, но в моей памяти остался рассказ генерала Попкова о полете в Киев.
     6 ноября 1942 года  четверку наших истребителей направили на воздушную разведку. Маршрут полета проходил 40 км севернее  г. Киева. Мы успешно выполнили поставленную боевую задачу и возвращались на свой аэродром. На обратном пути один из пилотов стал упрашивать  ведущего группы «подвернуть до Киева». Объяснив это тем, что у него в оккупированном немцами городе  остались мать и сестра, он давно их не видел и хотел бы взглянуть: как они там.
    Так как это было прямым нарушением  полетного задания, командир группы долго не соглашался. Но наши  ребята могут уговорить  кого угодно. Уговорили и командира: подвернуть до Киева.
      Киев стоял в руинах. Нашли нужную улицу. Тройка истребителей осталась дежурить, а один пошел вдоль  улицы искать свой дом. После первого прохода он попросил у командира разрешение на повторный заход, потому что не рассмотрел. После второго прохода ему показалось, что в окне дернулась шторка, но он не успел увидеть,  кто там выглядывал мать или сестра, и попросил еще раз…
      Свидание кончилось тем, что немцы по тревоге подняли свои истребители. Завязался воздушный бой прямо над улицами города Киева. Наши летчики сбили один немецкий самолет.  Успешно вернулись на свой аэродром. Доложили о результатах проведенной воздушной разведки. Что б не выдавать себя, что были в Киеве, о воздушном бое и  о сбитом немецком самолете  - ни слова.
       7 ноября  в полку проходило торжественное собрание, посвященное очередной годовщине  Октябрьской социалистической революции. Мы, рассказывает Виталий Иванович, сидели  в первых рядах и слушали доклад комиссара. Вошел  офицер штаба и передал в президиум командиру телеграмму. Командир встал и грозно спросил: «Кто вчера был в Кыеве?». В рядах присутствующих мертвая тишина, а мы поняли, что залетели. Выяснится, что мы отклонились от маршрута, нарушили боевое задание и  быть нам  рядовыми в штрафбате.
       Командир повторил свой вопрос второй раз. Ведущий нашей группы встал, мы встали то же. А кому еще быть в Киеве, если кроме нас в тот день никто не летал. Пошли к президиуму сдаваться в штрафбат.
      Командир стал зачитывать текст телеграммы. Содержание телеграммы было примерно следующим: «Настоящий праздник жителям  г.Киева в честь 25-й  годовщины Октябрьской социалистической революции устроили советские летчики. Они прямо над городом  вступили в неравный воздушный бой с фашистскими истребителями и сбили вражеский самолет. Продемонстрировав этим свое летное боевое мастерство  и вселив жителям города Киева, уверенность в нашу победу…»  Далее шел Указ Президиума Верховного Совета СССР   о награждении  нас Правительственными наградами.
      «Заложили»    Киевские подпольщики. Они видели этот воздушный бой и доложили о нем в г. Москву в штаб партизанского движения.
      Так, вспоминал генерал-лейтенант авиации  Попков, мы побывали в Киеве.     
   
                                            Мы от Макаренко.

     Учась в стенах  академии и изучая документы военных лет, я случайно наткнулся на «нормативы» поощрения советских летчиков за сбитые вражеские самолеты. Поощрение было как моральным, так материальным: финансовым. В документах было четко определено: за сколько сбитых самолетов, к каким медалям и орденам представляется. За сколько - награждается Звездой Героя.

    За каждый сбитый фашистский самолет  летчику выплачивалось денежное вознаграждение. Однако, сами «расценки»  за  сбитый в групповом бое  и  сбитый в одиночном бою отличались на порядок. Естественно, более высоко ценилась одиночная победа.   

     В биографиях знаменитых летчиков, участников Великой Отечественной войны значится количество сбитых немецких самолетов в одиночном бою и  в составе группы. Единично - в составе группы, а в основном – одиночно.
   
     Нам сейчас, как профессионалам, в общем-то, понятно, что никто в одиночку воздушный бой не вел. В основном воздушный бой вели группой.

    Однако, учитывая морально-материальную сторону вопроса, летчики после боя старались сбитые немецкие самолеты в отчетах зафиксировать сбитыми в одиночном бою.

     А в той карусели воздушного боя, где сражается группа на группу:  кто поразил первым, кто вторым, кто добивал, а от чьих снарядов враг загорелся и упал: не разберешь. Поэтому, на вопрос: кто сбил? – бросался жребий. Бросали монету: «орел - решка».

      Из принципа  справедливости, вспоминает генерал-лейтенант авиации  Попков,
монету мы  бросали по-очереди.

     Но данный принцип нарушался сразу же, когда приходила очередь бросать монету летчикам,  выпускникам коммун для беспризорников Антона Семеновича Макаренко. Эти хлопцы бросали монету профессионально. Сколько надо положить на «решку»- столько и ляжет. Сколько надо «орлов»- столько и будет.  Они учились у Макаренко!



                                             Авиашоу.

     Вспоминая художественный фильм «В бой идут одни старики»- многим из нас тоже  хотелось служить в  такой же поющей эскадрилье. В авиационных полках летчики второй  авиационной эскадрильи, часто добавляли к свому названию: «поющая». И при случае, старались так же петь, подражая героям полюбившегося фильма.

    Везло,  когда в эскадрильи находился хороший солист-баритон. Или тенор, как Толя Мароченков и его неповторимая:

Живёт в белорусском полесье
Кудесница леса – Олеся.
Считает года по кукушке,
Встречает меня на опушке

Олеся, Олеся, Олеся!
Так птицы кричат,
Так птицы кричат,
Так птицы кричат
В поднебесье.
Олеся, Олеся, Олеся.
Останься со мною, Олеся,
Как сказка, как чудо, как песня.

        Хрипловатый голос Валеры Когута:

Яблоки на снегу - розовые на белом
Что же нам с ними делать, с яблоками на снегу
Яблоки на снегу в розовой нежной коже
Ты им еще поможешь, я себе не могу

Яблоки на снегу, яблоки на снегу
Яблоки на снегу, яблоки на снегу
Ты им еще поможешь, я себе не могу
Ты им еще поможешь, я себе не могу

      Володя, перевелся в наш полк  из морской авиации, но так и не сменивший черную форму морского летчика,  и его:

Мохнатый шмель - на душистый хмель,
Цапля серая - в камыши,
А цыганская дочь - за любимым в ночь
По родству бродяжьей души.

Так вперед за цыганской звездой кочевой,
На закат, где дрожат паруса,
И глаза глядят с бесприютной тоской
В багровеющие небеса!

            Штурмана Ворошиловградского:

Под ольхой задремал есаул молоденький
Приклонил голову к доброму седлу
Не буди казака
Ваше благородие он во сне видит дом мамку да ветлу
   
   Он во сне видит Дон да лампасы дедовы
   Да братьев-баловней оседлавших тын
   Да сестрицу свою девку дюже вредную
   От которой мальцом удирал в кусты.
   
   А на окне наличники
   Гуляй да пой станичники
   Черны глаза в окошке том
   Гуляй да пой казачий Дон.

       Ну, и, конечно же, наша традиционная:

Дождливым вечером, вечером, вечером,
Когда пилотам, скажем прямо, делать нечего,
Мы приземлимся за столом,
Поговорим о том, о сем
И нашу песенку любимую споем.

    Но  «на сухую» не пелось, даже в мирное время - пели после небольшого дружеского застолья. В годы войны - после принятия положенных по норме боевых сто грамм.

    Рассказы боевых эпизодов генерала Попкова при встрече с нами в 1983 году в г. Славгороде, как правило, состояли из трех частей: воздушный бой - выпили - спели; воздушный бой - выпили - спели;  воздушный бой - выпили- спели.

    Но однажды спеть не успели. После пункта «выпили» в полку объявили боевую тревогу. Передовые пункты наблюдения доложили о приближающейся группе немецких бомбардировщиков под прикрытием истребителей. Вторую эскадрилью подняли в воздух.
Но, так как состояние пилотов уже приближалось к режиму «сейчас спою» - полет эскадрильи получился  тоже веселый. В боевых порядках летчики удерживались с трудом. Ведомые вокруг хвоста ведущего выделывали фигуры, не поддающиеся аэродинамическому объяснению. Полет самолетов  напоминал авиашоу.

     Непрогнозируемая в маневрах эскадрилья, стала приближаться к немецким боевым порядкам.  Ошалевшие от увиденного немецкие истребители приняли это за новый тактический прием русских. В бой ввязываться не стали. Развернулись и удалились. Оставшись без прикрытия немецкие бомбардировщики  прицельное бомбометание провести не смогли, бомбы сбросили в поле, и тоже пытались улететь. Пришлось  наказать. Трех сбили.

     Вернувшись на свой аэродром, летчики  получили свои законные сто грамм за сбитые. …И спели!

   Удачи всем! Будем жить!


Февраль 2009 г.                                       Военный летчик, полковник запаса
г. Самара                                                  Максименко Борис Владимирович